1
Знаете, любая история – фильм, книга или рассказ, всегда начитается с какого-то значимого события, меняющего жизнь главного героя кардинально и навсегда. Эта книга, наверное, тоже не будет исключением, хотя мне и самой еще неизвестно не только то, что будет происходить с нашим героем в дальнейшем, а и то кем наш герой является вообще. Думаю поле такого вступления вы закроете книгу и положите её обратно на полку того милого книжного магазина где вы покупаете подарки вашим друзьям, знакомым и коллегам, и где изредка пополняете различным чтивом собственную домашнюю библиотеку, которую стали собирать еще ваши бабушки. И честно говоря я не обижусь если вы так поступите. С моей точки это не только весьма логично, но и во всех отношениях рационально. Более оскорбительным поступком будет покупка и не прочтение моей книги. Если вы уж вынесете её из магазине, возьмёте почитать у знакомых, или скачаете с бесплатного интернетовского хостинга, мне бы хотелось, чтоб вы её дочитали. Не столь важно какого мнения вы останетесь об этом наборе печатных листиков, важно что вы составите это мнения зная всё о содержании данного произведения(не буду громогласно и эгоистично называть его искусством).
Так вот пишу я это всё наверное не столько чтоб познакомится с вами, сколько для того чтоб наконец-то собратья со своими хаотичными и самовольными мыслями, и понять что писать я буду об одной весьма своеобразной особе. Может для вас она таковой и не покажется, и дочитав книгу вы решите что это очередная не повзрослевшая девчонка, которая не может разобраться толком ни в себе, ни в своей жизни, но меня она в своё время приворожила с первого мгновения.
Наши встречи с ней, а она – это Алиса, происходили всегда спонтанно и в самых непредсказуемых местах. Исчезала она еще быстрее, чем появлялась, что в какой-то момент просто перестало меня удивлять. Мне казалось, что Алиса всегда точно знала, когда появиться и уйти. Будто у неё внутри был какой-то невидимый будильник. Для меня эта особа(а напечатать иначе у меня не поворачиваются пальцы) была казалось существом магическим, что подтверждалось её бредовыми и нереальными историями. Но глядя на неё, и слушая всё то, что она говорит, хотелось верить, что так оно и было.
Впервые мы пересеклись в поезде. История о двух одиноко существующих попутчиках, разговорившихся и поделившихся своими секретами и сердечными шрамами даже более банальна, чем мыльная пена на губке для мытья посуды. Но как говорится «из песни слов не выкинешь», так что раз уж не закрыли книгу когда вам предлагалось и позволялось это сделать, будьте добры читайте мою банальщину(и не капайте вашим кофе на странички).
Ехала я тогда из Симферополя в Харьков. Знаю-знаю, вы сейчас представили толпу загорелого народа, шумный вагон, носящихся по проходу детей и огромные походные рюкзаки туристов, умудряющихся ездить втроём на 1 билет. Но было это не лето, не конец весны и не начало осени. Ехала я как не печально в этом поезде в ночь с 31 декабря на 1 января. В вагоне нас было семь человек. Четверо мужчин за сорок к 8 часам вечера были уже абсолютно пьяны, но всё время откуда-то из неизвестности выуживали водку, и продолжали её в себя вливать, будто у них там бездонный колодец. Меня всегда удивляло, как человеку испытывающему жажду хватает стакана воды, а вот человеку желающему «выпить» не хватает ничего и никогда. Вот четное слово, не были бы люди ограниченны в ресурсах и не будь наш организм устроен так, что в какой-то момент он просто выключается на определённый срок, то никакого алкоголя бы не хватило утолить душевные потребности населения этой планеты. Благо сидели эти ребята в самой дальней и всеми страстно нелюбимой части вагона, что нас они волновали мало. Еще один мужчинка(да-да именно мужчинка) сидел через одно плацкартное купе от нас, и был так увлечен трудами Адама Смита, что мне проходя каждый раз мимо, хотелось проверить а дышит ли он вообще. И наверное в любой другой день я с удовольствием бы подошла и развлекла бы его занимательной беседой, но в тот день мне не хотелось ни мужской компании, ни занимательных бесед, ни тем более лёгкого ни к чему не обязывающего флирта.
И вот по странному стечению обстоятельств, в этом пустом вагоне, на противоположной полке сидела Алиса. Хотя, наверное, слово «сидела» ей подходило мало. Скажем так – она перебивала в позе немолодой брутальной натурщицы, задача которой была показать отчаянье и безысходность одиночества некогда сильной духом женщины. Знаете, я никогда не видела таких красивых скелетов. Нет, я не имею в виду, что её костное строение было совершенно с анатомической точки зрения, я лишь пытаюсь объяснить, на сколько, она была худа и прекрасна. Маленькая и хрупкая, с острыми выпирающими ключицами, такими тонкими запястьями, что страшно не то, что к ним прикасаться, а даже просто смотреть, в ней было столько силы, что первые два часа поездки я смотрела на неё беспрерывно. В какой-то момент мне даже стало казаться, будто передо мной не живой человек, а картина. Алиса пребывала в своей позе, едва дыша, смотря за окно, и из-за её мешковатого крупной вязки свитера не было видно движения грудной клетки на вдохе и выдохе. Я даже не могла уловить момента, когда она моргает и потому я всё сильнее верила в то, что это лишь холст, нарисованный с такой точностью и вкусом, что может обмануть любого эмоционального слепца.
Мне, на тот момент двадцатипятилетней журналистке(на самом деле работнику корректорского отдела, но журналист то звучит куда более гордо), никогда не забыть тех сливовых глаз. Она так медленно, спокойно повернула голову и, не выражая не единой эмоции, уставилась на меня, что вначале я решила, будто мне показалось. Но спустя несколько секунд поняв, что мы смотрим друг другу в глаза я, непонятно от чего, взволнованно вскочила, опрокинула чашку из под чая на пол и пролепетав что-то о тряпке и проводнице, поспешно вышла в тамбур. Алиса наблюдала за мной всё также без всяких эмоций, не проронив ни слова.
Сложно сказать, как долго я пробыла в тамбуре, но когда я вернулась, то увидела что заварки уже нет на полу, а на столе дымится в чашках чай. Как я люблю пить чай в поездах, и дело даже не в том, что там чай имеет какой-то особенный вкус, дело в этих чашках, из которых можно пить только сидя на нижней вагонной полке. Согласитесь, глупо покупать такие чайные стаканы домой и портить этим себе поездку в поезде, убивая особую романтику чая под стук колёс. Но что-то я отвлеклась. Заварка была убрана, чай налит, даже маковое печенье выложено, хотя тело Алисы находилось всё в том же положении что и до того. Взгляд её неживых сливовых глаз, подчеркнутых высокими скулами и визуально увеличенных впалыми щеками, был всё так устремлён в темноту за стеклом.
- Я надеюсь, ты там не курила? – очень тихо и с расстановкой сказала моя попутчица. – Я не выношу запах, и даже вид сигарет. Так что ели ты куришь, будь добра возьми свой чемоданчик и найди себе другое место.
- Я вообще-то проводницу искала, - непонятно для чего соврала я.
- И как нашла? – на её губах появилась едва заметная улыбка, кожа вокруг глаз слегка собралась и стала похожа на кладки трикотажной ткани. – Сегодня новогодняя ночь, все проводники находятся в вагоне-ресторане. Им тоже хочется праздника, если не в кругу семьи, то на худой конец в дружном, что маловероятно, коллективе. Так что в следующий раз ищи их в другой стороне поезда.
Поле этих слов она впервые за диалог посмотрела на меня. Всё так же, не выражая ни единой эмоции. А я чувствовала, что меня расстреливают, как французского революционера, как партизана во времена великой отечественной, как поэта по приказу Сталина. Я стояла в проходе между нашими полками, и почему-то не решалась сесть.
- Тааак… - протянула женщина со сливовыми глазами. – Чай скоро остынет, ты стоять так скоро устанешь, а печенье черствеет на открытом воздухе. А мне если четно безумно хочется поговорить.
В её руках появился вермут, а в моей жизни появилась Алиса.